Мастер импровизации

Питер Устинов - пожалуй, самый неуловимый для прессы английский актер. И вовсе не потому, что прячется от корреспондентской братии. Он постоянно в разъездах. Сегодня собирает пожертвования в Японии в пользу Детского Фонда ООН, через неделю участвует в съемках фильма в Голливуде, а после этого летит на Британские острова, чтобы встретиться с читателями его новой книги.

Узнав от секретаря Устинова, работающей в Париже, о столь плотно расписанном графике встреч, я понял, что шансы получить интервью ничтожно малы. И вдруг удача: узнаю, что Устинов открывает фестиваль советской и русской культуры в университете графства Суррей, под Лондоном. Так вместе с сотнями зрителей, до отказа набивших зал, я увидел уже знакомую по фильмам осанистую фигуру седовласого актера с короткой бородкой и усами.

О Советском Союзе здесь много пишут в газетах и произносят речей. И вряд ли есть нужда напоминать, что эти выступления редко бывают дружественными. Антисоветизм остается коньком здешних пропагандистских служб. Естественно, меня волновало, что же скажет о нашей стране Питер Устинов. Он начал с одного из стереотипных представлений об СССР, получившего хождение на Западе.

- Каждый слышал, что в России за иностранцами повсюду ведется слежка. Хотел бы я, чтобы это было так на самом деле. Однажды в Москве я заблудился и опаздывал в оперу. И представьте, - с заговорщическим видом обратился актер к аудитории, - к моему ужасу, рядом не нашлось ни одного агента, который мог бы показать дорогу. Что-то не видел я их и во время других поездок...

- Ни об одной другой стране не распространяется столько небылиц и слухов. Например, на Западе традиционно смотрят на Россию, как на враждебную силу. А многие ли задумывались над тем, сколько раз за свою историю она подвергалась нашествиям? Многие ли знают, что на русской земле побывали не только армии Наполеона и Гитлера, но и - после революции войска Англии, Франции, Америки, Японии? Стоит ли удивляться тому, что Россия ревностно заботится о своей безопасности?

Подчеркнув, что он отнюдь не коммунист и далек от симпатий к коммунизму, оратор закончил речь призывом покончить с нетерпимостью и искать пути к взаимопониманию с Советским Союзом.

Те, кто следит за творчеством Устинова, знают, что он не впервые высказывает вслух мысли, которые наиболее твердолобые тори воспринимают как крамолу. О необходимости взглянуть непредвзято на отношения с СССР он написал в книге "Моя Россия" и за это был обвинен газетой "Санди телеграф" в политической слепоте и прочих смертных грехах.

Что же побуждает увенчанного международными премиями мастера сцены и печатного слова поднять голос против антисоветизма, нагнетаемого крайне правыми кругами? Может быть, как утверждают некоторые критики, причиной тому - его русское происхождение? Это был первый вопрос, который я задал в тот вечер Питеру Устинову.

- Ну дело, конечно, не в происхождении. Просто я давно изучаю вашу страну, ее историю, сегодняшний день. И это подвело меня к совершенно определенным выводам. Но, не скрою, я испытываю атавистическую привязанность к России, хотя я родился в Лондоне. Мои предки по отцовской линии - родом из Саратова. А мать принадлежит к знаменитой семье Бенуа, из которой вышли русские дирижеры, архитекторы, искусствоведы. Поэтому, когда я хожу по Ленинграду мимо зданий, спроектированных в прошлом веке моим родственником, я испытываю огромное волнение...

Если бы мы попытались рассказать о том, как Устиновы попали на Запад, это могло бы стать темой отдельного очерка. Отметим лишь один момент: дед актера, владевший поместьем на Волге, прогневал царя тем, что женился на дочери немецкого пастора и даже принял протестантскую веру. За это его должны были отправить в Сибирь, но потом по просьбе дяди, российского посла в Константинополе, заменили Сибирь ссылкой за границу сроком на сорок лет. Так и получилось, что отец Питера стал гражданином Германии, а после первой мировой войны отправился в Лондон в качестве представителя немецкого информационного агентства.

Работа эта приносила отцу достаточный доход для того, чтобы обучать юного Питера в закрытой Вестминстерской школе, где готовят будущих дипломатов, юристов и бизнесменов. Однако довольно скоро выяснилось, что к столь блестящей карьере дорога для него закрыта. Будущий литератор и актер проявил полную неспособность к точным наукам.

- Отец считал мои школьные отметки позором, постоянно укорял тем, что сам он отлично учился, называл меня лентяем, что, без сомнения, соответствовало истине,- вспоминает Питер. Основания для укоров, конечно, были, но беда в том, что и для всей семьи Устиновых настали тяжелые времена. В Германии пришли к власти нацисты, и от отца, который тогда занимал пост пресс-атташе немецкого посольства в Англии, стали требовать, чтобы он искажал сводки новостей из Лондона в соответствии с установками гитлеровской пропаганды.

Дело кончилось тем, что отец порвал с германским рейхом и принял британское подданство. Платить за привилегированное обучение стало нечем, да и шансов на то, что Питер получит хороший школьный аттестат, почти не было.

- Моя мать, происходившая из семейства Бенуа - клана, который содрогнулся бы при мысли, что один из родственников будет работать на бирже, посмотрела правде в глаза, - говорит артист. - Она поняла лучше, чем кто-либо еще, что я не сдам экзамены и известие об этом потрясет наш дом. Зачем подвергать его моральному шоку, - доказывала мать, - когда он не собирается стать ни доктором, ни химиком, ни дипломированным бухгалтером? Разве он не выступал в маленьких аудиториях с пародиями? И какая разница между маленькой аудиторией и аудиторией более приличного размера?

Так, несмотря на возражения отца, Устинов ушел из престижной школы и, сдав экзамены, поступил в театральную академию, основанную французом Сент-Дени. Это был человек сильного характера, преданный театру, словно средневековый монах своей вере. Чтобы развить у учеников воображение, он заставил их выбрать какое-нибудь животное и изображать его в течение целого семестра.

В отличие от сокурсников, носившихся по коридорам то в виде лося, то жирафа, которых преследуют хищники, Устинов решил превратиться в саламандру. Это дало ему возможность дремать на солнце в течение трех месяцев, лишь изредка высовывая язык для того, чтобы "поймать" пролетавшую мимо муху. При таком отношении к заданиям учеба продвигалась ни шатко ни валко.

- К тому же, - вспоминает Устинов, - перспектива стать артистом ужасала меня, потому что я не знал, как они запоминают все эти строки. Я и сейчас не понимаю, как это делается. За десять минут до того, как поднимется занавес в спектакле "Король Лир", нет никакой гарантии, что ты знаешь роль. Ты ощущаешь внутри пустоту и совершенно не уверен, сможешь ли делать то, что от тебя ждут. Эти первые десять минут перед началом - сущий ад.

Однако постепенно врожденный дар дал о себе знать. Учеба больше не казалась нудной. Очень подбодрило Питера письмо от Александра Бенуа, маститого художника и режиссера, который еще в начале века ставил пьесы Мольера в МХАТе. "В течение двух столетий, - наставлял метр начинающего актера, - наша семья принюхивалась к театру. Мы для него рисовали, сочиняли музыку, дирижировали оркестрами, аплодировали и спали в нем. И вот, наконец, один из нас набрался непостижимой дерзости и сам решил взойти на сцену".

Действительно, вскоре Устинов расстался с академией и стал искать работу в театре. С первых шагов ему, казалось, несказанно повезло. Шеф академии Сент-Дени, решив поставить чеховский "Вишневый сад", предложил своему подопечному быть дублером артиста, игравшего Лопахина. Дебютант только-только начал осваивать текст, как вспыхнула вторая мировая война. Постановку отменили. Но все же Устинов успел приобрести известность, выступая в водевилях, и главное - как подающий надежды драматург, прежде чем его призвали в армию в январе 1942 года.

Первые месяцы службы он провел в пулеметном гнезде, скрытом среди скал на восточном побережье Англии. Однако ожидавшееся вторжение гитлеровцев так и не состоялось. И Питера отозвали в часть, готовившую кинофильмы по заказу армии.

После войны приглашения сниматься в фильмах посыпались как из рога изобилия. Впрочем, в антракте между съемками он сумел сыграть Порфирия Петровича в спектакле "Преступление и наказание" вместе с несравненным Джоном Гилгудом - Раскольниковым.

- Я не думаю, что Раскольников величайшая роль Гилгуда, - считает Устинов. - Его вибрирующий, словно натянутая струна, голос - столь выразительный инструмент, придающий классическим текстам ясность и страсть, казался мне слишком резким для приземленной утонченности Достоевского. По правде говоря, из-за этого мне трудно было играть с ним в кошки-мышки. Мне хотелось арестовать его немедленно, настолько очевидна была его вина.

Я играл до конца, потому что это предписывал текст, но к концу вечера я не испытывал уважения к себе как к следователю.

И тем не менее в глазах Устинова Гилгуд был и остается идеалом, ореол которого не могла затмить даже неукротимая энергия Лоуренса Оливье. С Оливье судьба свела Устинова в фильме "Спартак", знакомом советскому зрителю. Работа над фильмом тянулась не один год. За это время Устинов и Оливье успели сблизиться.

- Вместе с тем, - признается Питер, - я никогда не чувствовал себя легко в обществе Оливье. Как всем известно, он великолепный актер. Например, его Ричард III (в шекспировской пьесе) обладает гипнотической силой, злодейской элегантностью и остроумием, подобных которым я никогда не видел. Его воображение и оригинальность выше всяческих похвал и в комических ролях. Но роль Гамлета, по-моему, ему меньше подходила, потому что из всех актеров Оливье труднее всего представить как человека, который не может на что-то решиться. Каждый шаг его на сцене и в жизни настолько безупречно отрепетирован, настолько тщательно контролируется, что для сюрприза, случайности или ошибки просто не остается места.

Во время съемок "Спартака" постановщик долго не мог остановиться на лучшем варианте сценария. В конце концов был принят тот вариант, где роль Оливье обрела гораздо большую значимость, чем прежде: Лоуренс, используя силу магнетизма своей личности, убедил режиссера, что так и нужно поступить.

Фильм прошел по экранам многих стран, а Устинов даже удостоился Оскаровской премии за лучшую поддерживающую роль. Как только это решение было обнародовано, Оливье прислал Питеру телеграмму, в которой высокомерно благодарил за то, что он его так хорошо поддерживал.

Знакомство с карьерой Устинова может создать впечатление, что он легко двигался по пути признания и успеха. Этому способствует и автобиография, написанная в духе добродушного подтрунивания над собой и коллегами. Между тем препятствий и тяжелых моментов тоже хватало. Чего стоят хотя бы гонения маккартистов на прогрессивных художников, развернувшиеся как раз в ту пору, когда герой нашего очерка работал в Голливуде.

- Некоторые американцы, с которыми я успел подружиться раньше, - свидетельствует он, - в буквальном смысле слова исчезли, и спрашивать о них было так же опасно, как наводить справки о выдающихся коллегах в стране, где царит диктатура. Сенатор Маккарти, заседавший в своем "военно-полевом суде", посеял неописуемую панику среди интеллигенции, а добропорядочные дураки преданно внимали его невежественным откровениям насчет коммунизма и демократии. Наблюдения за тем, как люди сжимались от страха при одном упоминании имени Маккарти, вызывали у меня в памяти сцены из голливудских фильмов про нацистскую Германию.

К чести артиста нужно отметить, что он не побоялся высказать то, что думал об "охоте на ведьм", в передаче, подготовленной для английского радио. Интервью настолько напугало хозяев студии, нанимавших Устинова, что они стали укрывать его от дальнейших контактов с прессой.

Впрочем, задача эта была почти невыполнимой, если учесть, что молчаливая сдержанность отнюдь не в характере актера. В его творчестве большое место принадлежит элементу спонтанности. Театр, считает он, это в первую очередь спорт, в котором играет одна команда, где, как во всех видах спорта, чрезвычайно важны импровизация и неожиданность. Наверное, умение импровизировать по ходу пьесы или концерта и составляет тайну его обаяния как артиста.

Но ведь помимо Устинова-актера, есть еще Устинов - автор романов, режиссер, драматург, декоратор, дирижер, наконец. Что же для него главное? Задавая этот вопрос, я меньше всего ожидал услышать в ответ: "Писательское ремесло". Поскольку славу моему собеседнику принесли сцена и экран, я думал, что литература лежит где-то на втором плане. Оказалось, это было заблуждением.

- Вы сидите перед чистым листом бумаги, и замысел книги только-только обретает конкретные очертания. А через несколько месяцев рукопись готова, и еще года через четыре вы обсуждаете ее в Москве с советским критиком. Разве это не чудо? Вот почему я ставлю литературную работу на первое место, - говорит Питер Устинов.

- А как вы оцениваете спектакли по вашим пьесам в советских театрах?

- Русские всегда точно передают мысль, которую я хотел выразить, уважают позицию автора. Ваши актеры - профессионалы высокого класса. Я, конечно, знаю не всех, но в тех постановках, которые я видел, мне больше всего нравится Ростислав Плятт.

Словом, ни одно крупное событие, происходящее в нашей стране, будь то в культурной жизни или политике, не ускользает из поля зрения этого самобытного художника, который своим творчеством старается помочь навести мосты взаимопонимания между Британией и Советским Союзом.