Выстрел у Торфяной сторожки

Отель "Лейк глен" на окраине Белфаста никак к разряду фешенебельных не отнесешь. Унылые бетонные стены, старая изношенная мебель. Туристы и отпускники, видно, не очень жалуют его вниманием. Впрочем, удивляться тут нечему, ведь гостиница расположена посреди католического района, где английские войска то и дело проводят "прочесывающие" операции.

Вот и мне довелось стать невольным свидетелем такой операции. Серый "лендровер" с зарешеченными окнами резко затормозил, двери броневичка распахнулись, и один за другим на землю выпрыгнули четверо солдат в легких пластмассовых касках, напоминающих мотоциклетные шлемы. Двое бросились в парк, начинавшийся на противоположной стороне улицы, а их напарники метнулись к отелю, прижались к стене, вскинув карабины.

Ситуация выглядела почти нереальной. На улице в любой момент могла начаться стрельба, а завсегдатаи небольшого бара в гостинице, не обращая никакого внимания на томми, сгрудились у телевизора, передававшего репортаж о матче по регби. Казалось, всех здесь волновало лишь одно: удастся ли команде "Львы" отнять яйцеобразный мяч у соперников?

В первые дни после приезда в Ольстер способность ирландцев "в упор не видеть", игнорировать вооруженных до зубов солдат, которые патрулируют город, поражает. Потом начинаешь сознавать, что это закономерная реакция людей, которые каждый день рискуют быть задержанными, подвергнутыми обыску или, хуже того, отправленными в полицейские бараки "Каслри", в Белфасте, где обычно по нескольку дней подряд допрашивают "подозрительных лиц"...

Надо полагать, что среди тех, кто собрался в отеле, "подозрительных" не нашлось. Вскоре солдаты заняли места в "лендровере". Один из них - плотный детина в черном берете и в черных ботинках расположился у открытой задней двери броневичка, держа в руках короткое ружье с широким тупорылым дулом.

Однажды в Лондоне, на пресс-конференции, мне показывали пластиковую пулю. Это - безобидный с виду продолговатый цилиндр, похожий на свечу. А теперь, по стечению обстоятельств довелось увидеть в один вечер ружье, стреляющее такими пулями, и услышать, как действует это "средство контроля над толпой". Дело в том, что в гостинице через час состоялась встреча ирландцев, выступающих за то, чтобы пластиковые пули были объявлены вне закона.

В небольшом холле собрались в основном школьные учителя и домохозяйки. На устах у всех был один вопрос: как вырастить детей, как уберечь их в условиях, когда армия держит под прицелом целые районы, где население симпатизирует делу объединения Ирландии. Среди тех, кто предлагал обратиться с петицией в ООН, была Катлин Стюарт. Когда эта хрупкая седовласая женщина взяла слово, в зале установилась мертвая тишина. Здесь уже знали, что она потеряла сына.

Как это случилось? У Стюартов большая семья, но дома вечером была только сама Катлин, ее дочь и тринадцатилетний Брайан. Парнишка посмотрел телевизор, сел за уроки, а потом вышел на улицу. Катлин услышала, как хлопнула дверь, и занялась приготовлением ужина. И вдруг минут пять спустя вбежал соседский мальчик с криком: "Брайан ранен в лицо!"

Через несколько недель майор, который командовал патрулем, сказал в интервью Би-би-си, что Брайан был предводителем толпы из 400 человек, бросавших камни в солдат. Майор утверждал, что его подчиненный долго следил за Брайаном и нажал на гашетку только для того, чтобы вывести из строя "зачинщика беспорядков". Но все это случилось позже, а пока недвижный Брайан лежал ничком на мостовой, из виска, куда угодил пластиковый заряд, сочилась кровь, а девочки - сверстницы паренька, с которыми он только что разговаривал, просили солдат разрешить им внести его домой. Вокруг стали собираться жители Торфяной сторожки - так называется квартал, где живут Стюарты.

Томми сочли за благо ретироваться. Потом была "скорая помощь", страшные для родителей часы ожидания в приемной госпиталя. И, наконец, безжалостный, словно удар ножом в сердце, приговор врачей. Брайан умер, так и не придя в сознание. Провожали мальчика в последний путь как раз в тот день, когда ему должно было исполниться четырнадцать.

Катлин вспоминает обо всем, что произошло, спокойно, без эмоций. Именно в то страшное время созрело решение добиваться наказания убийц. Вопреки советам соседей и адвокатов она затеяла судебный процесс против министерства обороны. На разбирательстве давал показания тот же самый майор. На сей раз он был осторожнее и не называл Брайана "зачинщиком беспорядков". По его словам, солдат целился в другого молодца, высокого роста. Иначе говоря, представитель армии признал: то, что он утверждал раньше, было ложью.

Стало быть, справедливость все-таки была восстановлена? Увы, Катлин убедилась, что рассчитывать на нее не приходится. Судья с порога отмел заявления свидетелей со стороны Стюартов, говоривших, что в тот момент, когда совершилось преступление, у "Торфяной сторожки" не собиралась толпа и не было никакого бунта. Он полностью оправдал действие патруля, добавив в порядке укора родителям, что их сыну следовало лучше заниматься уроками, чем выходить на улицу в неспокойное время.

Катлин не смирилась, подала апелляцию на решение судьи, хотя военные ее уговаривали принять "компенсацию" в триста фунтов стерлингов. Она ответила: "Даже если бы мне предложили отступное размером в один миллион, я все равно продолжала бы процесс". Тогда начались гонения на других детей супругов Стюарт. Впрочем, "гонения" - слабовато сказано. Солдаты однажды набросились на 15-летнего Джерарда. На этот раз мать оказалась рядом. "У меня убили одного ребенка. Не трогайте его!" - крикнула она, увидев, как Джерарда взяли на мушку. Выстрела не последовало. Катлин бросилась на выручку сыну и получила удар кулаком в лицо.

Разве думаешь в такой момент о последствиях? Она чувствовала несказанное облегчение: сын оста лея невредим. А когда ее привезли к врачу, выяснилось, что верхние передние зубы выбиты.

- Что же, после этого оставили вас наконец в покое?

- В последнее время ничего страшного не стряслось, все живы, но мужа уволили с верфи. Дети тоже сидят без работы... Нет, я не думаю, что кто-то намеренно лишает всю мою семью возможности трудиться. Просто здесь такое экономическое положение, что даже у молодежи нет никаких перспектив.

Что можно прибавить к рассказу женщины? Пожалуй, что ее сын был не первым и не последним ирландцем, скошенным пластиковой пулей. В списке погибших и раненых значится больше двухсот имен. Среди них особенно много женщин и детей.

- Ольстерская Фемида готова, кажется, выдать индульгенцию за любое преступление, если оно совершено под флагом наведения порядка, - с горечью говорил мне учитель П. Кенован, который вел собрание в отеле "Лейкглен".

Международная комиссия в составе юристов и врачей из Англии, США и Франции, приезжавшая в Ольстер, опросив десятки свидетелей, пришла к заключению, что пластиковые пули служат средством расправы над беззащитным мирным населением. Призыв комиссии запретить их применение поддержал Европейский парламент. Как же реагировали на эти требования английские власти? Главный констебль Ольстера в интервью заявил, что пластиковые пули являются чисто оборонительным оружием, которое вовсе не предназначено для того, чтобы наносить тяжелые увечья или убивать (!). Отсюда последовал вывод о том, что силы безопасности будут и впредь использовать его против "бунтовщиков".

Можно, конечно, подивиться цинизму рассуждений оберполицая провинции. Но ведь за ними кроется план, затрагивающий не только судьбы Ольстера. Запас пластиковых пуль создан также во всех крупных городах Великобритании, и полиция обучена их применению. Мало того, оружие карателей экспортируется за границу, в частности в ФРГ, ЮАР и некоторые страны Латинской Америки, где правители чувствуют себя неуверенно. Короче говоря, Северная Ирландия превращена в полигон, на котором испытываются на практике новейшие методы подавления оппозиции капиталистическим и колониальным порядкам.