Источники, близкие к премьер-министру

Тот, кто не умеет держать язык за зубами, не умеет и хорошо говорить. Эта старая английская пословица невольно приходит на ум, когда начинаешь знакомиться с тем, как действует парламентское лобби корреспондентов газет, радио и телевидения. Собственно говоря, само название "парламентское лобби" подразумевает, что оно должно располагаться в Вестминстерском дворце. И действительно, репортеры, допущенные в лобби, регулярно, около четырех часов дня, проходят по коридору рядом с палатой общин и уединяются в специально отведенной для них комнате.

Непосвященный наверняка не выделит их в толпе посетителей, заполняющих парламент. Между тем встречи корреспондентов с членами кабинета министров или пресс-секретарем главы правительства зачастую приобретают куда больший резонанс, чем дебаты в любой из палат. Ведь через лобби, а вернее, через группу примерно из 150 репортеров, взявших на себя обязательство никогда не разглашать своих связей с власть имущими, правительство определяет главные политические новости дня.

Что же представляют собой лобби корреспондентов в парламенте, а также репортеров, освещающих деятельность министерств обороны, иностранных дел, торговли и других ведомств Уайтхолла? Заглянем для начала в изданный правительством справочник "Британия", где есть раздел "Пресса". Там, например, говорится, что газеты в Англии отражают различие политических воззрений и не подвержены контролю со стороны государства. Но о репортерских лобби, или картелях новостей, не говорится ни слова.

И это естественно, потому что скрытность - главный принцип их деятельности. Он позволяет газетам, радио и телекомпаниям поддерживать в глазах публики миф об их "независимости", а правящей верхушке дает возможность манипулировать деятельностью "четвертого сословия" (так здесь нередко именуют журналистов) и в то же время оставаться в тени.

Основными поставщиками ежедневных сведений о политике правительства выступают пресс-секретарь премьер-министра и лидер палаты общин, принадлежащий к числу наиболее влиятельных деятелей правящей партии. Кроме того, брифинги корреспондентскому лобби дают члены кабинета и иногда сама М. Тэтчер. Однако в газетах тщетно было бы искать заявления этих деятелей. Правила лобби категорически запрещают ссылаться на тех, кто предоставил информацию. Вместо этого в газетных отчетах обычно используется формулировка: "источники, близкие к премьер-министру".

Тайной покрыты не только обстоятельства публикации таких сообщений, но и сама процедура проведения брифингов. Корреспонденты не вправе никому рассказать о них. Даже уведомления о внеочередных встречах излагаются непонятным простому смертному языком. Например, если в лобби собирается выступить премьер-консерватор, то в объявлении на двери обычно говорится, что ожидается присутствие "небесно-голубой" (голубой - традиционный цвет партии тори).

В стране, где работа политического механизма отлаживалась веками, журналистское лобби в парламенте тоже имеет свою историю. В 1984 году оно отметило столетний юбилей. И все же никогда прежде эта скрытая пружина в аппарате обработки общественного мнения не играла такой роли, как при администрации М. Тэтчер. При ней, отмечают в своей книге корреспонденты Би-би-си М. Кокерел и газеты "Тайме" П. Хенеси и Д. Уокер, лобби превратилось в важнейший инструмент для возвеличивания личности премьера и ее политики. Практика повседневной деятельности этого картеля такова, пишут журналисты, что он, подобно спаниелю, готовому кататься перед хозяином на спине, покорно ждет, пока правительственные сотрудники по общественным отношениям поднесут очередную подслащенную дозу информации.

Закономерен вопрос: а что заставляет самых видных репортеров столь раболепно следовать линии освещения событий, которую им диктуют сверху? Ответ прозаичен, как поридж (овсянка), без которой невозможно представить завтрак добропорядочного британского джентльмена. Тот, кто нарушит правила игры, из нее выбывает. Иными словами, если журналист попытается употребить полученные сведения в ущерб политике Уайтхолла, он будет отлучен от официальных инструктажей. А это тяжелый удар для газетчика: он сразу теряет ценность в глазах редактора. Ему ведь нужны репортеры, которые добывают новости, а не кабинетные обозреватели.

В результате всякий раз, как Британия оказывается свидетелем какого-либо крупного события, большие газеты, именующие себя "хранителями свободы мнений", затягивают, словно хорошо спевшийся хор, который разбит на несколько голосов, один и тот же рефрен. Это особенно явно проявляется при освещении отношений с социалистическими странами и военно-стратегических проблем. Тут Уайтхолл держит представителей "четвертого сословия" поистине на коротком поводке. Можно быть уверенным, что ни одна статья о политике Советского Союза или о гонке ядерных вооружений, не содержащая выпадов против нашей страны, не будет напечатана.

Стоит ли удивляться тому, что англичане обычно имеют самое смутное представление или вообще ничего не знают о мирных инициативах СССР. Флит-стрит прилежно исполняет возложенную на нее роль. Вот что пишет по этому поводу маститый репортер Дж. Пилджер: "Приняв в основном лживые версии наших правительств за правду и постоянно и коварно изображая нашу сторону в роли "порядочных парней", мы приучили читателей и слушателей к пассивности и, таким образом, внесли свой вклад в подготовку к ядерной войне". Остается добавить, что это признание было напечатано отнюдь не в газете "Дейли миррор", где работает Пилджер, а на страницах брошюры, выпущенной небольшим тиражом сторонниками ядерного разоружения.

От проповедей "русской угрозы" один шаг до "охоты на ведьм". Никак нельзя считать случайным, что газеты, раздувающие ажиотаж вокруг опасности "коммунистического вторжения в Западную Европу", одновременно занимаются травлей сторонников мира. Причем в этой кампании тоже нетрудно разглядеть руку официальных лиц.

Посмотрим для примера, как большая пресса освещала одну из крупнейших за последние годы демонстраций за ядерное разоружение. Сказать, что враждебно, значит, мало что раскрыть. Она просто-напросто повторяла столь же чудовищную, сколь и нелепую выдумку о том, что четверть миллиона манифестантов, съехавшихся в столицу, были доставлены туда... на деньги Москвы. "Санди телеграф" утверждала, будто Россия выделила на эти цели ни много ни мало шесть миллионов фунтов стерлингов (!). "Дейли мейл" и "Санди экспресс", не решаясь указать точную цифру, ограничились тем, что напечатали сообщение о финансировании демонстрации "международным коммунизмом". И даже "либеральная" "Гардиан" писала, что СССР "с дьявольским блеском" использовал в своих интересах британское общественное мнение.

Источник этих "сенсационных данных" был один. Как впоследствии выяснилось, министр обороны накануне демонстрации подробно "просветил" прессу на специальном инструктаже.

Правда, помимо репортерских лобби в распоряжении истэблишмента есть и другие рычаги для воздействия на печать. Например, через владельцев газет или в крайнем случае их главных редакторов. Именно такой метод предпочитал министр энергетики П. Уокер в ходе стачки горняков, развернувшейся в 1984 году. Это он уже в первые недели после начала забастовки принялся снабжать баронов прессы сообщениями о том, будто шахтеры, поддавшись на уговоры "умеренных" профсоюзных активистов, больше не хотят бастовать и возвращаются на работу.

В действительности забастовка длилась после этого еще многие месяцы. Однако инспирированная Уайтхоллом кампания психологического нажима на шахтеров, которая развернулась на фоне полицейских и судебных репрессий, сыграла свою роль в том, что этот упорный классовый конфликт закончился не в пользу рабочих.

Поднимать шумиху вокруг одного, оставляя в тени то, что невыгодно для истэблишмента, в традициях Флит-стрит. Тем не менее редко она столь откровенно и пристрастно защищала интересы большого бизнеса, как во время стачки в угольной промышленности. Впрочем, удивляться тут нечему: ведь бароны прессы не меньше, чем лидеры тори, жаждали поражения шахтеров. Каждый из этих магнатов - будь то Р. Мэр док, владеющий сразу четырьмя изданиями - "Тайме", "Санди тайме", "Сан" и "Ньюс оф де уорлд", или лорд Ротермир ("Дейли мейл"), - испытал на личном опыте вкус противоборства с тред-юнионами, которые возглавляют решительные рабочие вожаки. Отсюда едва скрытая злоба на забастовщиков, которой были проникнуты передовицы даже таких респектабельных изданий, как "Тайме".

Конечно, прямая зависимость журналиста от денежного мешка, а точнее, от хозяина издания скрыта от глаз читателя различными парламентскими актами, внешне призванными гарантировать редакции свободу. Так, например, в "Тайме", да и в ряде других газет существует институт так называемых независимых директоров, которых утверждает министерство промышленности. Но много ли стоит их независимость?

Знакомый репортер, проработавший на Флит-стрит добрых два десятка лет, сказал мне: "Для хозяина материал, подготовленный журналистом, по существу ничем не отличается от конечного продукта, выпускаемого на его фабриках. Во всяком случае, требование предъявляется одно и то же. Результат труда должен отвечать пожеланию заказчика. Если вы позволите пренебречь этой заповедью, то в скором времени окажетесь на улице".