Политический строй, порожденный переворотом 1688 г., явился выражением компромисса между частью буржуазии — ее торговой и финансовой верхушкой — и земельной аристократией.
Сохранению политического союза между этими двумя правящими классами способствовало то обстоятельство, что значительная часть феодальных землевладельцев давно стала на путь капиталистической перестройки своих хозяйств. Английский лендлорд все теснее связывался с рынком, производя продукты на продажу, вкладывая капиталы в промышленность, закупая не только предметы роскоши и личного потребления, но и производимые в городе орудия, необходимые для сельского хозяйства. Капиталистическое фермерство также являлось выражением связи лендлорда с капиталистическими элементами страны. Представители английского дворянства активно участвовали в торговых и нередко в промышленных предприятиях, обогащались путем ограбления колоний. Вольтер, посетивший Англию в 20-х годах XVIII в., немало удивлялся тому обстоятельству, что в отличие от Франции занятие торговлей в Англии не наносит ущерба «дворянской чести»; он указывал, что брат лорда Тауншенда, который был виднейшим членом правительства, ведет широкую торговлю, а брат другого знатного дворянина — лорда Орфорда занимает скромный пост торгового агента на Ближнем Востоке; это обстоятельство ничуть не шокировало ни Тауншенда, ни Орфорда.
В то же время отдельные представители крупной буржуазии вступали в ряды знати, покупали землю, занимали места в парламенте, на гражданской службе, проникали в армию и флот. Даниэль Дефо в начале XVIII в. писал, что в Англии «торговля создает джентльменов». Буржуазия и джентри, возглавившие революцию в середине XVII в., после своей победы еще более сближаются на почве общих экономических интересов.
Верхушка обоих классов крепко держала в своих руках все нити управления страной, сходившиеся, как в своем центре, в английском парламенте.
Интересы класса землевладельцев были представлены в парламенте более полно, чем интересы буржуазии. Титулованная знать заполняла скамьи верхней палаты — палаты лордов, из ее среды выходили все министры. Нижняя палата, или палата общин, в XVIII в., как и в предшествовавшие столетия, в большей своей части состояла из среднего дворянства. Картину дополняло всевластие землевладельцев в мезтном управлении: лорд-лейтенант, назначенный короной из числа крупнейших лендлордов, представлял верховную власть в графстве; из местных средних землевладельцев назначались шерифы, возглавлявшие административно-судебные органы округа; большую роль в повседневной жизни более мелких административных подразделений (сотен и приходов) играли мировые судьи, назначавшиеся также из числа местных землевладельцев.
Тем не менее крупная буржуазия всегда имела возможность защитить свои интересы. Ее представители из богатых купцов, судовладельцев, работорговцев заседали в палате общин рядом с представителями землевладельцев. Правительство и парламент внимательно прислушивались к требованиям буржуазии: ее петиции и заявления неизменно встречали с их стороны поддержку. Крупные города управлялись общинными советами (муниципалитетами), составленными из представителей богатого купечества и мануфактуристов.
Нижняя палата парламента считалась представительной и выборной. В действительности большинство депутатов избиралось в захолустных местечках, где неограниченно властвовал местный лендлорд. Депутатские места открыто продавались и покупались, на них была установлена определенная такса. При Георге I (1714—1727) депутатское место оценивалось в полторы тысячи фунтов стерлингов, при Георге III (1760—1820) стоимость места повысилась до 2 тыс. ф. ст. В парламенте открыто жаловались на дороговизну депутатского мандата, обвиняя в этом «новых богачей», особенно «набобов», т. е. лиц, награбивших свои богатства в Индии; последние особенно сорили деньгами во время парламентских выборов.
Некоторые богатые землевладельцы распоряжались десятками мест, создавая в парламенте свою клиентелу или продавая голоса правительству. Покупка голосов правительством совершалась чаще всего путем предоставления пенсий, синекур и пр. Виги, укрепившиеся у власти после прихода Ганноверской династии, возвели подкуп в систему. В 1739 г. на жалованьи правительства находилось до половины членов палаты общин, что стоило государственной казне около 200 тыс. фунтов в год. Огромных размеров достигало казнокрадство. Министры получали взятки при заключении государством любых контрактов с частными лицами, а нередко и прямо запускали руку в государственное казначейство.