Особенность социально-экономического развития Англии в конце средних веков и начале нового времени заключалась в том, что буржуазное развитие здесь не ограничивалось промышленностью и торговлей. Сельское хозяйство XVI—XVII вв. в этом отношении не только не отставало от промышленности, но во многом даже опережало её. Ломка старых феодальных производственных отношений в земледелии была наиболее ярким проявлением революционизирующей роли капиталистического способа производства. Издавна связанная с рынком, английская деревня являлась рассадником и новой капиталистической промышленности и нового капиталистического земледелия. Последнее намного раньше, чем промышленность, стало выгодным объектом приложения капитала; в английской деревне особенно интенсивно происходило первоначальное накопление.
Процесс отделения работника от средств производства, предшествовавший капитализму, начался в Англии раньше, чем в других странах, и именно здесь приобрел свою классическую форму.
В Англии в XVI — начале XVII в. происходили глубокие перемены в самих основах экономического быта деревни. Производительные силы в земледелии, как и в промышленности, к началу XVII в. заметно выросли. Осушение болот и мелиорация, внедрение травопольной системы, удобрение почвы мергелем и морским илом, посев корнеплодов, применение усовершенствованных сельскохозяйственных орудий — плугов, сеялок и т. п. — красноречиво об этом свидетельствовали. О том же говорит и факт чрезвычайно широкого распространения в предреволюционной Англии агрономической литературы (в течение первой половины XVII в, в Англии было издано около 40 агрономических трактатов, пропагандировавших новые, рациональные методы земледелия).
Высокие доходы от сельского хозяйства привлекали в деревню много денежных людей, стремившихся стать владельцами поместий и ферм. «...В Англии, — писал Маркс, — к концу XVI столетия образовался класс богатых для того времени «капиталистических фермеров» ( К. Маркс, Капитал, т. I, Госполитиздат, 1955, стр. 748.).
Для лендлорда было экономически выгоднее иметь дело с лишенным каких-либо прав на землю арендатором, чем с традиционными держателями-крестьянами, платившими сравнительно низкие ренты, которые нельзя было повысить до передачи держания наследнику, не нарушив старинный обычай.
Рента краткосрочных арендаторов (лизголъдеров), подвижная и зависящая от условий рынка, во многих поместьях превращается в основную статью манориальных доходов. Так, в трех манорах Глостершира вся земля к началу XVII в. уже находилась в пользовании лизгольдеров; в 17 других манорах того же графства лизгольдеры уплачивали лендлордам почти половину всех феодальных поборов. Еще более высоким был удельный вес капиталистической аренды в графствах, прилегающих к Лондону. Средневековая форма крестьянского землевладения — копигольд — все более вытеснялась лизгольдом. Все большее число мелких и средних дворян переходило в своих манорах к капиталистическим методам ведения хозяйства. Все это означало, что мелкое крестьянское хозяйство уступало место крупному, капиталистическому.
Однако, несмотря на широкое внедрение капиталистических отношений в сельское хозяйство, основными классами в английской предреволюционной деревне продолжали оставаться традиционные держатели-крестьяне, с одной стороны, и феодальные землевладельцы — лендлорды — с другой.
Между лендлордами и крестьянами велась ожесточенная, то открытая, то скрытая, но никогда не прекращавшаяся борьба за землю. Стремясь использовать выгодную конъюнктуру для повышения доходности своих поместий, лорды уже с конца XV в. начали поход против крестьян-держателей и их общинной, надельной системы хозяйства. Традиционные держатели являлись для манориальных лордов главной помехой на пути к новым формам хозяйственного использования земли. Согнать крестьян с земли стало главнейшей целью предприимчивых английских дворян.
Этот поход против крестьян велся двумя путями: 1) путем огораживания а захвата крестьянских земель и общинных угодий (лесов, болот, пастбищ), 2) путем всемерного повышения земельной ренты.
К моменту революции огораживания были осуществлены полностью или частично в Кенте, Эссексе, Сеффолке, Норфолке, Нортгемптоншире, Лестершире, Вустершире, Гертфордшире и в ряде других центральных, восточных и юго-восточных графств. Особенный размах огораживания приняли в Восточной Англии в связи с осушением там десятков тысяч акров болот; на дренажные работы, производившиеся специально организованной для этой цели компанией, затрачены были крупные средства. На Западе в связи с превращением заповедных королевских лесов в частновладельческие парки огораживание сопровождалось уничтожением общинных сервитутов крестьян (прав пользования угодьями). Как показали правительственные расследования, 40% всей площади, огороженной за 1557—1607 гг., приходилось на последние десять лет этого периода.
В первой половине XVII в. огораживания шли полным ходом. Эти десятилетия были также временем невиданного роста земельной ренты. Акр земли, сдававшийся в конце XVI в. меньше чем за 1 шилл., стал сдаваться за 5—6 шилл. В Норфолке и Сеффолке плата за аренду пахотной земли возросла с конца XVI до середины XVII в. в несколько раз.