Дневник, написанный при свече

Звон разбитого стекла. Растерянные лица родителей, которые пытаются успокоить ребятишек. На улице - гогочущая толпа юнцов, малюющих на стенах свастику и вскидывающих руки в нацистском приветствии. Осада длится уже несколько часов. В окна летят булыжники, с улицы горланят: "Свиньи, убирайтесь, не то хуже будет!" Глава семьи связывается по телефону с полицией, просит помощи. Но блюстители порядка не торопятся. Действие происходило в наши дни, точнее говоря, 25 января 1982 года. Место событий - Лондон, район Ист-энд...

На погромы репортеров не приглашают. Вероятно, никто, кроме очевидцев, никогда и не узнал бы о случившемся, если бы 15-летняя девушка по имени Назрин, которая находилась в осажденном доме, не изложила пережитое в дневнике. Первая запись появилась в нем вскоре после того, как Назрин и ее родители, азиатского происхождения, купили в рассрочку новый дом в Ист-энде.

Дневник может многое рассказать о том, что значит быть гражданином королевства, если у тебя темный цвет кожи. Полистаем его.

"Опять беда. Их трое или четверо, бросают камни. Телефон не работает, не можем заснуть" - такие ночи повторялись много раз. Семья собиралась в одной комнате, свет выключался, и Назрин писала при свече. Рядом с ее дневником - кипы писем, отправленных в местный муниципалитет, в полицию, депутату парламента. "Дорогой г-н Льюис, - обращается девушка к парламентарию, представляющему округ, где поселилась семья. - Мы живем в состоянии осады. Моя мать не спит уже два месяца и вынуждена ходить по врачам... Полиция, кажется, приезжает только тогда, когда к ней обращаются такие люди, как вы. С тех пор как начались нападения, она не арестовала никого, хотя знает, кто нас мучает".

Нельзя сказать, что крик о помощи не был никем услышан. Нет, депутат Льюис рассказал в палате общин о расистском терроре, отправил письмо в полицию и министерство внутренних дел. Ответа не последовало. Тем временем кто-то вылил под дверь дома ведро с нечистотами. Мать Назрин, возвращавшуюся из магазина с покупками, окружила и оплевала группа хулиганов.

Парламентарий обратился тогда к премьер-министру и получил заверение, что делом займутся. Действительно, вскоре состоялась встреча местных полицейских чинов с главой семьи. Полицейские сказали, что унижения, которым она подвергается, противоречат нормам английской "цивилизованной демократии".

Что последовало за этим? Еще одна страничка из дневника.

"Вечер. Четверть десятого. Кто-то стучит. Почти каждую ночь в дверь бьют ногами или бросают в стену бутылки. Я поднялась с кровати, выглянула в окно и увидела машину. Тот, что сидел за рулем, выкрикивал ругательства". На дверях снова намалевали свастику, теперь уже масляной краской. Помощь же со стороны властей выразилась вот в чем: мать Назрин и молодчиков, оскорблявших ее, вызвали в суд. И жертву, и обидчиков обвинили в... нарушении порядка. Обеим сторонам предписано "соблюдать мир".

"Мы стараемся не показываться на улице, забаррикадировали окна и вход. Не знаю, надолго ли нас хватит". Это тоже из дневника. Дата - ноябрь.

Может быть, участь Назрин и ее родных - исключительный случай? В каком-то смысле им даже повезло. Глава другого семейства рассказывает, что кто-то бросил в почтовую щель горящую бумагу, смоченную бензином. Двери, занавески охватил огонь. А под рождество в комнату влетела шутиха, какие делают для фейерверка. "Попади она в моего малыша, которому всего 14 месяцев, его бы не было в живых", - свидетельствует этот человек. Именно при таких обстоятельствах сгорело заживо более десяти цветных юношей и девушек, собравшихся отпраздновать день рождения в трехэтажном доме на юге Лондона.

Джон Пилджер, журналист, которому довелось первым познакомиться с дневником девушки из Ист-энда и побеседовать со многими другими британцами азиатского происхождения, свидетельствует, что насилие против них носит такие же масштабы, как бесчинства чернорубашечников, терроризировавших евреев Ист-энда в тридцатых годах. Это наблюдение подтверждает статистика министерства внутренних дел. По его данным, азиаты в 50 раз чаще, чем другие расовые группы, подвергаются насилию.

Закономерен вопрос: почему же британская "цивилизованная демократия" не возьмет под защиту угнетенное национальное меньшинство? Прежде всего потому, что правящая партия отнюдь не заинтересована в разгроме неонацистских группировок, инспирирующих погромы. Позиция консерваторов в этом вопросе отличается крайним лицемерием. Их руководители на словах выступают за равноправие национальностей, а на деле видные тори, связанные с клубом "Понедельник", который открыто действует внутри партии, требуют выслать потомков эмигрантов в те страны, откуда они прибыли.

Расизмом заражена и полиция. Газета "Стандард" рассказала о том, что в Скотланд-Ярде несут службу полицейские, которые, ворвавшись ночью в дом пожилой четы, выходцев с острова Ямайка, подвергли их побоям и глумлению. "Эта группа из 17 человек, - пишет газета, - позор Лондона. На их совести - жестокие, дикие поступки, целый перечень насилий и бесчеловечного обращения. Тем не менее, несмотря на порицание со стороны суда, они не понесли никакого наказания и продолжают делать карьеру". Стоит ли удивляться тому, что соответствующим образом настроенные "бобби" смотрят сквозь пальцы на выходки головорезов из ультраправых организаций?