Несостоявшееся чудо

Кого обогащает нефтяной бум

Буровая вышка "Александр Килланд", переоборудованная под плавучий отель, считалась среди нефтяников Северного моря едва ли не самой безопасной базой отдыха. Этот гигантский пятигранник, опиравшийся на стальные "ноги", был способен противостоять сильнейшим штормам и волнам высотой в 15 метров. На "Александре Килланде" находились 208 промысловиков; часть смотрела фильм в кинозале, остальные отдыхали. В шесть часов вечера раздался оглушительный грохот, одна из стальных опор обломилась, вышка стала быстро терять равновесие и наконец перевернулась днищем вверх. Спасти удалось только 88 человек.

Трагедия, происшедшая в 1980 году, до сих пор лишает сна руководителей нефтяных корпораций и профсоюзов Англии и Норвегии. Ведь масштабы разработок на шельфе этих стран отнюдь не уменьшаются. В английском секторе в любое время суток 22 тысячи специалистов находятся на площадках, удаленных на 100 - 200 километров от берега. Вероятность аварий, увы, сохраняется. Подтверждением тому стала гибель в феврале 1982 года в Атлантике самой крупной буровой установки в мире "Оушн рейнджер", на которой было более 80 человек.

Что же делается для безопасности нефтяников? Джон Линг, один из управляющих фирмы "Сифорт", разместившейся в Абердине, нажал на кнопку проектора, и на экране возникло высокое, прямоугольной формы судно, палуба которого держится на понтонах. Его огнетушители способны извергать по 40 тысяч галлонов воды в минуту. Обычные пожарные суда обладают низкой посадкой, им не под силу справиться с катастрофой на платформах, которые порой достигают над водой высоты 20-этажного дома. Корабль, сконструированный компанией "Сифорт", относится к типу полупогруженных. Понтоны, наполненные балластом, могут поднимать палубу на нужную высоту; к тому же управление осуществляется с помощью компьютера, который позволяет спасателям даже в жестокую бурю находиться именно в той точке, где это необходимо.

Впрочем, спасательные работы - не главная функция этого многоцелевого судна. Оно оборудовано камерами и подъемниками для водолазов, кранами для закрепления якорей, которые держат буровые установки, ремонтными механизмами. Словом, способно заменить сразу несколько кораблей, обслуживающих промыслы.

По словам Джона Линга, наступление на минеральные ресурсы Северного моря подстегнуло конструкторскую мысль не только в судостроении, но и многих других отраслях промышленности. Работы на морском дне (они ведутся на глубине до 350 метров, а в дальнейшем предполагается спускаться все ниже) в чем-то подобны штурму космоса. Для этого потребовались мощные машины, способные работать во враждебной среде, управляются они дистанционно.

Однако даже самая современная техника порой отступает перед препятствиями, которые воздвигает природа. Например, трубопроводам угрожают песчаные валы по нескольку метров толщиной, они то движутся, подобно волнам, то замирают на долгие недели. Или подводные течения разрушают основание, на которое, казалось бы, надежно, на десятилетия, уложены трубы. Приходится изготавливать специальные антиэрозийные покрытия для защиты фундамента.

Представители деловых кругов Абердина, главного города британских нефтяников, говорили нам, что добыча нефти и газа в Северном море - рискованный бизнес. Дело не только в угрозе аварий, но и в огромных затратах на первом этапе разработки месторождений. К тому же конъюнктура на мировом рынке весьма зыбка. Промышленники требуют от правительства снизить налоги. Насколько обоснованны их претензии? Компании по совершенно очевидным причинам не желают оглашать сведения о том, как быстро окупаются инвестиции.

Пришлось обратиться за разъяснением к руководителям профсоюзов Абердина. Они привели такие данные: американская корпорация "Чеврон" покрыла все первоначальные затраты за три года. А обычно после уплаты налогов прибыли достигают 20 процентов на вложенный капитал. Одним словом, капитаны нефтяного бизнеса не зря бьются друг с другом за каждый новый участок шельфа, предлагаемый английским правительством.

Впрочем, коммерческая сторона дела не была определяющей, когда Лондон принимал решение о массированной разведке ресурсов морского дна. Это решение носило стратегический характер и с самого начала было направлено против ОПЕК. Как только нефтедобывающие государства Азии, Африки и Латинской Америки начали использовать нефть как политическое оружие в борьбе за национальные интересы, все сомнения по поводу экономической целесообразности разработок в Северном море были отброшены. К бурению привлекли сотни компаний, в первую очередь американских. Первые крупные запасы нашли в начале 70-х годов. Десятилетие спустя добыча достигла уже примерно 90 миллионов тонн. Это означало, что Англия могла не только удовлетворить свои потребности, но и экспортировать нефть легких сортов, на которую предъявляют спрос промышленно развитые государства.

К. Чемпион, представитель концерна "Бритиш петролеум" (БП) по связям с прессой, развернув карту Северного моря, остановил указку на участке "Фортиз". Он был освоен первым, и ведущую роль в этом сыграл БП. Г-н Чемпион с гордостью объяснил, что в его концерне участвует исключительно английский капитал.

Родословная БП уходит корнями в британскую колониальную политику на Востоке. Созданный в 1909 году под названием англо-персидской нефтяной компании, он поначалу пустил корни в Иране. Не кто иной, как У. Черчилль, оценил значение БП для сохранения господства Британии на морях. По предложению Черчилля государство перед первой мировой войной выкупило контрольный пакет акций для того, чтобы обеспечивать дешевым топливом королевский флот. Так концерн превратился в инструмент военной стратегии Лондона. Опираясь на поддержку правительства, БП стремительно расширял операции на Среднем Востоке и в конце концов вошел в число крупнейших западных монополий, образовавших международный нефтяной картель.

В 50-е годы влияние БП и других корпораций, известных как "семь сестер", достигло апогея. Они ворочали громадными капиталами. Их доходы превышали доходы большинства стран, где они обосновались. Тоннаж их танкерного флота был больше тоннажа военно-морского флота любой капиталистической державы. Это были по существу государства в государстве, контролировавшие все этапы бизнеса - от разведки до распределения. Нефть добывали на промыслах, принадлежащих БП, перекачивали в танкеры БП, подавали на очистительные заводы БП, а оттуда - на заправочные станции БП.

Сейчас, в 80-х годах, "семь сестер" уже не столь могущественны. Их концессии в развивающихся странах национализированы. Не стал исключением и БП. Он лишился промыслов на Среднем Востоке, в Африке. "Эти события нас многому научили. Мы больше не кладем все яйца в одну корзину, корпорация имеет интересы в угольной промышленности, торговле, транспорте, - говорит г-н Чемпион. - Но, естественно, БП - это прежде всего нефть. На нас приходится примерно треть всей добычи на шельфе Британии".

Наш собеседник, сам в прошлом журналист, к интервью подготовился отменно. С цифрами и фотоматериалами в руках, он рисовал перед нами картину, в которой гиганты нефтяного бизнеса походили скорее на благотворительные учреждения, неустанно пекущиеся об улучшении платежного баланса страны и создании рабочих мест. Между тем достаточно перелистать страницы таких солидных буржуазных газет, как, например, "Гардиан", чтобы стало очевидным: общественность встревожена засильем крупного, особенно американского, капитала в эксплуатации национальных природных ресурсов.

Североморский бум начался в то время, когда Запад испытывал острый энергетический дефицит. Получив доступ к "черному золоту", Англия сразу оказалась в привилегированном положении по сравнению с западноевропейскими конкурентами. Падение курса фунта стерлингов приостановилось, он обрел устойчивость. Стало возможным использовать валютные резервы для ускорения индустриального роста. Своя нефть, отмечает преподаватель Оксфордского университета Р. Доналдсон, рассматривалась как "путевка" на более высокий уровень жизни.

С тех пор прошло почти полтора десятка лет. И что же? Чудо не состоялось. Обогатились лишь нефтяные концерны да владельцы предприятий, обслуживающих промыслы в районе Абердина, отмечает Доналдсон. А в целом английская экономика пережила невиданный упадок. Очереди у бирж труда растут, промышленное производство то сокращается, то топчется на месте.

Почему же ожидавшееся нефтяное "просперити" (процветание) оказалось несбывшейся иллюзией? Главными факторами стали кризис, поразивший экономику всего капиталистического мира, и "монетаристская" политика правительства М. Тэтчер, которое во имя борьбы с инфляцией отказывается стимулировать промышленное производство. В результате поступления в казну от нефтяных компаний расходуются не на производительные цели, а в значительной мере на выплату пособий безработным.

Реальности капиталистической системы хозяйства таковы, что рядовой англичанин не получил по существу никакой выгоды от освоения залежей Северного моря. Парадоксально, но факт: в то время как Британия достигла самообеспеченности в области нефти и газа, цены на топливо, поступающее к потребителю, росли даже быстрее, чем темпы инфляции. В 1982 году, например, стоимость природного газа подскочила на 22 процента.

Споры по поводу использования доходов от нефти вспыхнули с особой силой после того, как находившиеся в руках государства акции Британской нефтяной компании были проданы на "свободном рынке". Тори даже не считают нужным скрывать, что распродажа века, как ее назвали газеты, была продиктована прежде всего стремлением ослабить государственный сектор, передать промыслы крупному капиталу. Лейбористские лидеры, левые круги предупреждают, что эта акция приведет к быстрому истощению национальных ресурсов. Ведь сколько бы большой бизнес ни твердил о служении общему благу, подлинным стимулом его деятельности остается нажива. Недаром еще Ллойд Джордж говорил, что нефтяные корпорации соорудили невидимые трубопроводы, по которым доходы, принадлежащие обществу, перекачиваются в карманы частных владельцев.