[an error occurred while processing this directive]
[an error occurred while processing this directive]Искусством, наиболее полно воплотившим в себе общественный подъём эпохи Возрождения, стал английский театр. Театр в Англии был как бы местом народных собраний. Это — своеобразный демократический «парламент» XVI в. Среди театральных зрителей были крестьяне, приехавшие на рынок, матросы, корабельные и канатные мастера из лондонского порта, ткачи, шерстобиты, механики. Посещали театр и джентльмены, чиновники, купцы (иногда являлась, скрывая лицо под маской, сама «королева Бэсс» — Елизавета). Но больше всего драматургу приходилось считаться с простым народом, живо реагирующим на игру актёров то шумным одобрением, то криками возмущения. И эта публика заставила служить ей не только малообразованных сочинителей — полупоэтов-полуремесленников, но и писателей типа Кристофера Марло и Бена Джонсона, принадлежавших к так называемым университетским умам. Со времени античного театра ещё не было такой органической связи между пьесой (которую не считали тогда самостоятельным литературным произведением) и спектаклем, между спектаклем и воспринимающим его зрителем.
За короткое время, начиная с 70-х годов, в Лондоне появляется значительное число публичных и частных театров («Лебедь», «Глобус», «Красный Бык» и др.). Различие между ними состояло в распределении доходов: первые принадлежали пайщикам актерского коллектива, вторые — частным владельцам Находившийся по решению городских властей на самой окраине Лондона, на южном берегу Темзы, театр имел вид огромного сарая-колодца, без крыши и элементарного комфорта. Представления давались днём, поэтому искусственного освещения не существовало. Вместимость зрительного зала в так называемых публичных театрах была значительной — от 1500 до 1800 человек. Вокруг «партера» шли три яруса лож — более дорогие места для состоятельной публики. Около 1596 г. появился обычай сажать знатных посетителей по бокам сценической площадки. Эта площадка, знаменитая «шекспировская сцена», представляла собой простой помрет, поднятый над уровнем партера. В некоторых театрах, например в «Лебеде», он выдавался мысом в зрительный зал. Сцена делилась на переднюю и заднюю; в свою очередь задняя сцена делилась на нижнюю и верхнюю. Разные части сцены имели различное назначение: авансцена изображала всякое открытое место: поле, площадь перед замком, городскую улицу, зал во дворце и т. д.; задняя часть сцены, отгороженная занавесками, обозначала закрытое помещение: комнату, келью, склеп; верхняя часть задней сцены обозначала любое место, приподнятое над уровнем почвы, в том числе — спальню, которая устраивалась в английских домах во втором этаже (отсюда сцена у балкона в «Ромео и Джульетте»). Наконец, актёры в отдельных случаях могли использовать также и верхнюю сцену, когда надо было изобразить городскую стену, дозорного на крепостной башне или на мачте. Занавеса не было, поэтому на глазах у зрителей расставлялась примитивная бутафория: два искусственных дерева указывали на то, что действие происходит в лесу, серые четырёхугольники с чёрным крестом обозначали окна и, следовательно, действие, происходящее в доме. Всё дополнялось фантазией зрителей, и драматург должен был помочь им, строя диалог так, чтобы они с самого начала могли узнать место и время действия. Поэт должен был также учитывать, что даже привыкший к условностям театра зритель не потерпит, если убитые и умершие на их глазах герои трагедии поднимутся после окончания спектакля и сами уйдут со сцены. В таких случаях необходимо было появление лица, не связанного с ходом действия, но дающего приказание унести покойников (таков, например, Фортинбрас в «Гамлете»). В английском театре этого времени женские роли исполнялись мужчинами.
Всё это показывает, что отнюдь не сложность и богатство сценического оформления привлекали публику. Она шла в театр для того, чтобы услышать живое слово, так как драматургия ставила насущные вопросы современности. В обличий легендарных или исторических персонажей зритель видел типы, взятые из самой жизни, а в созданных фантазией драматурга коллизиях — конфликты, стоявшие в порядке дня.
Мистерии, миракли, нравоучительные моралитэ средневекового театра XIV—XV вв. постепенно вытеснялись драмой с исключительно светским, земным содержанием.
При этом английскому театру приходилось отстаивать своё право на существование как против строгой цензуры государства, органом которого стала реформированная церковь, так и против недоброжелательства благочестивых пуритан, которые, осуждая праздность и развлечения, отвергали вместе с ними и зрелища. Множество памфлетов было направлено против этой «грешной забавы». В 1583 г. придворный поэт сэр Филипп Сидней написал свою знаменитую «Защиту поэзии». Сам Яков I в «Книге о народных увеселениях» защищает игры и пляски от проклятия пуритан.
Составившая эпоху не только в английской, но и в мировой культуре национальная драматургия оказалась неизмеримо выше «учёной драмы» на латинском языке по образцам Плавта и Сенеки, а соревнование между придворным театром, одобрявшим преимущественно аллегорические пьесы-маскарады, и театром лондонских окраин увенчалось полным торжеством последнего. Характерной особенностью народного театра было обилие в его постановках исторических пьес о прошлом Англии и драматических произведений на сюжеты из жизни чужеземных народов, с которыми англичане сталкивались на мировой арене. Испанцы — католические противники и торговые конкуренты англичан, французы — их недавние враги, нидерландские протестанты, немцы, итальянцы часто встречаются в английских пьесах эпохи Возрождения, образующих поистине целый поэтический мир, не мыслимый в древнегреческом театре, где героем драмы должен был быть преимущественно эллин.
В отличие от тех гуманистов, которые строго придерживались культа античности, авторы пьес для народного театра проявляют живое внимание к средневековью — этой ещё во многом не изжитой эпохе, когда создавалось английское национальное государство. «Король Джон» Д. Бэлля (1495—1563), «Яков IV» и «Векфильдский полевой сторож» Роберта Грина (1560—1592), «Эдуард II» Кристофера Марло (1564—1593) — пьесы, проникнутые духом оптимизма и национальной гордости, первые опыты подлинно исторической драмы в Англии.
Наряду с этим совершенствуются бытовые комедии («Иголка кумушки Гертон» Дж. Стилла, «Ральф Ройстер Дойстер» Н. Юдолла). Возникает трагедия человеческих характеров и страстей; лучшей пьесой этого типа была «Испанская трагедия» Томаса Кида (1558—1594), несмотря на то, что неистовые страсти её героев часто неправдоподобны. Ещё значительнее произведения Марло («Тамерлан Великий», «Доктор Фауст». «Мальтийский еврей»). Герои Марло, жаждущие неограниченной свободы, всегда вступают в титанический поединок с религиозной или сословной моралью средневекового общества, и, хотя они терпят поражение, борьба их является дерзким вызовом всему старому укладу жизни, всем отжившим традициям феодального мира. Взаимная связь исторических хроник, героических драм и бытовых пьес благотворно сказалась на всех драматических жанрах. Исторические события и личный конфликт, высокое и низкое, трагическое и смешное сочетаются на сцене театра, подобно тому как они соединялись в жизни этой противоречивой эпохи.
[an error occurred while processing this directive]